**1960-е. Анна.** Утро начиналось с запаха кофе и крахмальной рубашки мужа. Жизнь была выстроена, как стопка белья на полке: чисто, ровно, предсказуемо. Пока однажды в прачечной она не нашла в кармане его пиджака чужой, смятый платочек с помадой оттенка, которого у неё никогда не было. Мир, такой прочный, треснул, как фарфоровая чашка, упавшая на кафель. И заговорить об этом было не с кем — только с тишиной в идеально убранной кухне.
**1980-е. Ирина.** Её жизнь сверкала, как хрустальная люстра на её же приёме. Бриллианты, сплетни, власть, купленная его деньгами и её обаянием. Измену она обнаружила не по духам, а по звонку из банка: счёт на имя молодой балерины. Предательство стало не личной драмой, а публичным оскорблением, ударом по репутации. Её месть была холодной и расчётливой — не скандал, а серия анонимных звонков, после которых карьера балерины и доверие мужа к ней рассыпались в прах. Она выиграла войну, но осталась жить среди руин.
**Конец 2010-х. Марина.** Её мир — это контракты, дедлайны и экран ноутбука. Неверность мужа всплыла в истории браузера на общем планшете, между поиском рецепта пасты и её рабочими презентациями. Ни слёз, ни истерик. Только холодная ярость и немедленный звонок её собственному адвокату. Развод был быстрым, как её переговоры. Самой горькой оказалась не потеря мужа, а крах иллюзии, что она, защищающая чужие права в суде, смогла выстроить неприступную крепость для своего сердца.
