Шелдон рос необычным ребёнком с самого начала. Пока другие мальчишки гоняли мяч во дворе, его мысли занимали уравнения и законы физики. Дома его увлечения понимали с трудом. Мать, женщина глубоко верующая, чаще водила его в церковь, чем в библиотеку, тихо молясь, чтобы сын обрёл "нормальные" интересы. Отец, в прошлом тренер, после работы обычно садился в кресло с банкой пива, уставившись в мерцающий экран телевизора. Научные журналы сына он откладывал в сторону с недоумённой усмешкой.
Со сверстниками тоже было непросто. Разговоры о новых видеоиграх или велосипедах наводили на Шелдона скуку. Вместо этого он мог на полном серьёзе спросить у одноклассника, знает ли тот надёжного поставщика химических реактивов или где раздобыть материалы для серьёзных опытов. Такие вопросы обычно повергали окружающих в молчаливое недоумение. Он чувствовал себя чужим на детской площадке, но это его не слишком огорчало — в мире чисел и формул ему было куда уютнее.
